О бешбармаке, деньгах, мясе, традициях, генетике и селекции

PIONERPRODUKT.by продолжает серию интервью с выдающимся казахстанским учёным, Баймукановым Дастанбеком Асылбековичем, которое записано его младшим братом Баймукановым Сыздыком Асылбековичем.
Первая часть интервью называется: История о пастухах, баранах и свободе.
Напоминаем, что огромное количество статей по животноводству автора Баймуканова Дастанбека Асылбековича опубликованы на нашем портале

Бешбармак и традиции
Каждый приезд моего брата к нам в гости начинается одинаково — с бешбармака. Ну а как иначе? Он в этом деле большой специалист. Мой брат, Баймуканов Дастанбек Асылбекович, — академик, профессор, выдающийся учёный-генетик. В общем, человек серьёзный.

Если честно, он редкий экземпляр — настоящий «учёный от сохи», почти исчезающий вид. Он никогда не стремился сидеть в кабинетах и занимать руководящие кресла, потому что они отнимают самое ценное — время для настоящей науки. А он науку любит. Настоящей любовью, без измен.

Многие считают, что учёного определяют регалии и должности, но в науке всё честнее: твой уровень определяется тем, насколько твои открытия принимают коллеги во всём мире. Поэтому главный критерий при выборе академика — это количество статей в высокорейтинговых международных журналах и индекс цитируемости. И вот тут мой брат не просто соответствует — он на порядок выше требований. Наука — это плод глубокого размышления, публикаций, работы в полях и постоянного личного общения с фермерами, погружаясь в их проблемы с головой. Ты должен говорить не красивыми и вдохновляющими лозунгами, а простым языком объяснять сложные вещи. Чтобы самые экономные и консервативные люди в мире, а ведь крестьяне такими были во все времена, поверили тебе и рискнули своей кровно заработанной тенге.

Поэтому у него сегодня и больше всего статей в крутых международных журналах, и самый высокий индекс цитируемости среди казахстанских учёных. Его читают, на него ссылаются, его зовут за рубеж, но главное — его ждут наши фермеры. Потому что он не кабинетный теоретик, а практик, который ездит по всем регионам Казахстана, бывает в самых отдалённых пастбищах и лично видит, чем живёт хозяйство.

И, конечно, в каждом ауле его встречают как положено — бешбармаком. Так что, можно сказать, он попробовал все его варианты. А иногда, попробовав мясо, он в шутку приговаривает:
— Ну, эта селекция удалась!

Символизм бешбармака
Название «бешбармақ» обычно переводят как «пять пальцев». Но есть тонкость: «саусақ» — просто палец, а «бармақ» — большой палец, главный, без которого рука не работает. Так и в семье, так и в стране — без согласия процветания не бывает.

Для казахов бешбармақ — главное блюдо, аналогично плову у соседей. Кстати, плов тоже едят пятью пальцами. Но у нас всё было глубже: по тому, какую часть мяса и на какой кости тебе подали, можно было понять твой статус.

Это как сегодня на заседании: по табличке и её расстоянию от «главного» сразу видно, кто где в иерархии находится и куда дрейфует.

Обычно говорят: казахи на втором месте в мире по поеданию мяса. А на резонный вопрос: «Кто же на первом?» — отвечают: «Волки». И это не случайно. Когда казахи приглашают гостей, всё измеряется мясом. Например, бір табақ ет для бешбармака на пятерых здоровых телом и аппетитом — это большое блюдо: около 5 килограммов чистого мяса или 7 — на кости. Ведь главное угощение у нас — мясо, символ уважения и щедрости.

Число «бес» у казахов священно. У человека пять пальцев, пять органов чувств, пять раз в день намаз. Даже в природе оно встречается повсюду: многие цветы имеют именно пять лепестков . Учёные считают, что растения с пятилепестковыми цветками — эвдикоты — стали самой многочисленной и успешной группой на Земле. То есть сама природа хранит гармонию числа пять.

Эта гармония отражена и в культуре. У древних тюрков было представление о пяти стихиях: огонь, вода, земля, воздух и металл. В юрте тоже есть пять главных направлений: восток, запад, юг, север и центр, где стоит ошак — очаг. А в казахской традиции мудрость связывают с пятью добродетелями: справедливость, мужество, умеренность, уважение к старшим и щедрость. Всё это снова возвращает нас к священному числу «бес».

И в духовной жизни оно тоже не случайно. Правильное намерение — это ваш ответ на вопрос «почему?». Поэтому каждое дело начинайте именно с этого вопроса. Спросите себя: «Почему для меня важно достичь этой цели или мечты?» Нашли ответ? Тогда спросите снова: «А почему это важно?» И так пять раз подряд. Так рождается настоящее, искреннее намерение.

Всевышний оценивает нас не только по делам, но и по нашим намерениям. Поэтому начинайте каждый день, любое дело и даже семейную жизнь с доброго и искреннего намерения. Найдя его, не поддавайтесь сомнению и страху, а действуйте смело! Ведь намерение — это только начало, а результат приходит с милостью Аллаха и через реальные поступки.

И вот поэтому, когда мы говорим: «давай побешпармачим», — это значит не просто поесть и пообщаться, а разделить глубокое понимание и неторопливую беседу, где есть место и для мысли, и для души.
Но важно помнить и другое казахское изречение: «Екі бас бір қазанға сыймайды» — «две головы в один казан не влезают». Так говорят о случаях, когда люди никак не могут договориться — будь то партнёры по бизнесу, супруги или даже целые народы.

При этом баран для казаха никогда не был символом глупости. Это священное животное кочевника: оно кормило мясом, согревало шерстью, давало молоко, было мерой богатства. Даже в обрядах баран занимает особое место. Голова барана вручалась самому почётному гостю — как знак высшего уважения. Но если люди упрямо спорят, не желая искать согласие, они становятся похожи на такие безжизненные головы: форма вроде есть, а жизни и смысла нет. Результат такой борьбы — многовековая кровавая история мира, которая, увы, и сегодня имеет своё печальное продолжение.

А бешбармақ — это обратное. Это символ объединения. Это то, что собирает род, семью, друзей за одним дастарханом. Настоящий казахский вариант connecting people.

О деньгах, мясе и стратегиях
В этот раз за бешбармаком без всяких сантиментов я сразу перешёл к теме денег.

— В чём сила, брат? Что в конечном итоге принесёт больше дохода государству и пользы обществу в сельском хозяйстве? Когда смотришь репортажи о сельском хозяйстве — картинка всё та же, что и со времён СССР. Как Ленин ходил по колосящимся полям, так и современные деятели — в галстуках, по пояс в пшенице, обсуждают перспективы «битвы за урожай» с комбайнёрами.

На что брат мне спокойно ответил:
— Учёные не работают с картинкой, мы работаем с данными. А данные такие: по количеству пахотных земель у нас всего 20 млн га, а пастбищ — 183 млн га. То есть пахотных земель менее 10%. Эффект за более чем вековую историю освоения целины, начатую Столыпиным ещё до революции и подхваченную 70 лет назад коммунистами, больше напоминает Сизифовы мучения. Постараюсь объяснить на раз-два.

Во-первых, Казахстан — зона рискованного земледелия. Как бы ни старались, собрать больше 15 центнеров с га — это уже подвиг. Это не европейский чернозём с его 80 центнерами. Себестоимость нашего зерна в разы выше. Один в один, как история с нефтью: у арабов добыча стоит копейки, у нас — в разы дороже.

Ну а во-вторых, Казахстан в центре континента. Выход к морю перекрыт довольно непредсказуемыми порой соседями, которые производят тот же товар. И ради конъюнктуры с радостью перекроют вентиль. Зерно — товар дешёвый, а если до моря свыше 1000 км, то никакие субсидии не помогут. Овчинка выделки не стоит. А все эти сказки про «глубокую переработку» пока не подтвердились ни в одной отрасли.

— Прости, как учёный, я верю только фактам, — подытожил брат.

Дальше он объяснил, что наши предки были мудрыми людьми. Они понимали: настоящее богатство степи — это животноводство. Зерновые нужны лишь как продовольственная безопасность и корм для скота.

Казахская корова до революции была похожа на тувинскую: до 750 кг, с длинными рогами, как у буйвола. Но держали её не ради молока или стейков, а как «трактор на четырёх ногах». Тянула плуг, возила грузы. Но советские «улучшатели» всё испортили. Решили скрестить с голштинами и симменталами — и казахской породы больше нет. Классика жанра: «пятилетку в три года», отрицание генетики и гонка за быстрым результатом. А селекция — тонкая наука, это работа на века и на поколения. Главное, чтобы тувинцы не повторили наших ошибок. Если хочешь стейков, то уж лучше завозить проверенных чемпионов ангусов и герефордов, чем губить местное наследие.

— Себестоимость пастбищного животноводства самая низкая, а мясо спокойно транспортируется за тридевять земель, — добавил брат. — Аргентинский стейк же доезжает!

И цифры:
• По овцам: до революции и в СССР 45–50 млн голов. Сейчас 12 млн, но динамика положительная.
• По КРС: до революции — 2 млн, в СССР — 10 млн. Сейчас 8 млн. Из них 2 млн мясного, 3 млн молочного направления, остальное — беспородный низкопродуктивный постсоветский скот.
• По лошадям: дореволюционный рекорд — 5 млн, сегодня 3,9 млн, что выше советского уровня в 1,2 млн.
• По верблюдам: дореволюционный максимум — 1,3 млн, сегодня около 302 тыс. Это в 2,5 раза больше, чем в СССР.

И вот тут мы плавно подошли к стратегии:
— Знаете, — начал брат с улыбкой, — мы живём в эпоху цифровых кочевников, и знания, которые вы получаете, сидя в интернете, действительно стоят миллиарды. Они эффективнее любых госпрограмм! Субсидии не заменят умного подхода. И есть направления, которые недооценены, но могут изменить правила игры.

Я, конечно, думал, речь пойдёт о коровах. А он:
— Нет, давайте лучше о наших настоящих сокровищах — лошадях и верблюдах. А также о наших баранах, которых в народе называли «Кара мал». То есть скотина на каждый день. Образно говоря, баран — это хлеб, а лошади и верблюды — то самое масло. Но всех их надо выращивать одновременно, комплексно, как делали наши предки. Иначе, как в некоторых южных регионах, каракурты, главное лакомство баранов, перекусали верблюдов. Но только по баранам, на мой взгляд, лучше едильбаевской породы для наших суровых условий нет. В прошлый раз мы хорошо пообщались про баранов, и я не буду повторяться (ссылка на статью)

Природные преимущества и генофонд
Взгляните на карту: бескрайние степи, пустыни и полупустыни. Это наше главное конкурентное преимущество. Другие страны тратят миллиарды на корма, мы же можем просто сказать: «Спасибо, природа!» Животные могут пастись круглый год там, где другие просто не выживут.

— Многие считают это старомодной отраслью, — продолжал брат, — а на самом деле это премиум-ниша: органический кумыс, шубат, мясо, молоко. Люди готовы платить больше. У нас есть уникальный генофонд, и наша задача — его развивать.

Главный враг? Отсутствие системной селекции. Разводят «как получится». Это как взять самый быстрый гоночный автомобиль и залить в него плохой бензин — он будет ехать, но потенциал не раскроет.

— Решение простое и недорогое: инвестиции в мозг, в науку. Создать три или пять племенных центров на базе успешных хозяйств, использовать современные технологии, работать с учёными. Через несколько лет поголовье не просто вырастет — оно станет качественнее.

— Это как инвестировать не в тысячу дешёвых телефонов, а в один лучший. Эффект гораздо сильнее. Дарон Аджемоглу, лауреат Нобелевской премии по экономике, доказал: настоящее богатство — это не нефть и золото, а люди. Это вы, ваши знания, таланты и то мировоззрение, которое мы передаём нашим детям. В этом долгом пути в науке и к самопознанию я нашёл глубокий отклик в казахской народной мудрости. Истинная мудрость и знание — «ақыл» — ценится выше всего, ведь, как гласит пословица: «Ақыл – алтыннан қымбат» — «Разум дороже золота». Это говорит о том, что никакие материальные блага не сравнятся с силой собственного ума.

Именно в этом наша уникальная возможность. Мы можем не только обеспечить себя, но и стать мировым лидером в производстве органической, высокомаржинальной продукции. И для этого нам не нужны огромные бюджетные вливания. Нам нужно всего лишь инвестировать в то, что у нас уже есть: в нашу природу и в наш уникальный генофонд — бесценное и пока не утраченное наследие наших предков. Сила степи не только в её просторах и богатствах, а в уникальных генофондах, которые служили основой экономики на протяжении нескольких тысячелетий.

Генетика — основа безопасности
— Почему именно селекция? — не унимался я.
— Всё очень просто. Как ты думаешь, кто больше всего зарабатывает в сельском хозяйстве? — ответил вопросом на вопрос брат. — Почему учёные всегда заставляют включать мозги?

— Наверное, тот, кто производит больше зерна, яиц, мяса, молока и шерсти? — ответил я.
— На самом деле зарабатывает тот, кто стоит на уровень выше — и в этом жестокая правда жизни. Зарабатывает всегда тот, кто находится на один уровень выше!

— А это как? — недоумевал я.
— Смотри. В растениеводстве это семеноводческие хозяйства, которые посадили весь мир на свою иглу. Их зерно стоит в десятки раз дороже обыкновенного, но качество и урожайность — супер. Правда, оно вырождается через три посевных цикла, и чтобы не разориться, ты вынужден закупать его снова и снова. Это касается всех посевных культур — от картошки до свёклы и моркови. Дачники на своих огурцах, помидорах и капусте с тыквой выучили этот алгоритм наизусть. Тот, кто занимается птицеводством, тоже расскажет, что все бройлеры и курицы-несушки — это заморские потомки, которые прилетели к нам на большегрузных лайнерах в виде яиц или цыплят. Ну а недавнюю историю про коров знает весь Казахстан. Пойми: продовольственная безопасность страны — это не бескрайние пашни, огромные фермы и птицефабрики, а генофонд. Представь, если из-за санкций нам закроют доступ к закупке этого генофонда. Через два-три года всё придёт в упадок: сначала исчезнут яйца с полок, а затем, как и мясо, подорожают в разы. Видишь ли, генетика на заре советской власти благодаря таким учёным, как Вавилов, развивалась семимильными шагами, и весь мир учился у нас. Но затем великий вождь понял, что у генетики есть проблема: она идёт вразрез с коммунистической идеологией, которую олицетворял небезызвестный учёный Лысенко. И со всей пролетарской ненавистью они истребили генетиков как научный класс. Вплоть до 60-70-х годов генетика была под негласным запретом. И если наши чиновники от сельского хозяйства поймут, что главное — это генофонд, то тогда на смену ленинским картинкам на поле с крестьянами придут вполне себе западные, когда первые, вторые и третьи лица государства будут обсуждать с учёными перспективы роста и безопасности страны. Но здесь нам нужны те самые механизмы кочевой демократии, когда наши предки жили так, словно видели горизонт на семь поколений вперёд и знали дорогу назад на семь поколений. Для них время было не точкой, а степью — широкой, бескрайней, соединяющей прошлое и будущее. Их сила была в умении видеть далеко и помнить глубоко. Ведь на создание одной породы уходят века кропотливого труда. Вот почему эксперименты с гибридизацией — это краткосрочный эффект и повторение истории с бройлерами, зерном и несушками. Ещё Эйнштейн доказал: «Невозможно решить проблему на том же уровне, на котором она возникла». Чтобы победить, нам нужно подняться на уровень выше — на уровень генетики.

О программах поддержки и будущем
— Ну а всё-таки, как это выглядит в деньгах, и что ты думаешь о программах поддержки сельского хозяйства?
На это мой брат улыбнулся и сказал, что все катаклизмы — как в бизнесе, так и в природе — связаны с тем, когда чиновники пытаются повернуть эволюцию вспять. Он продолжил, цитируя сатирика Михаила Задорнова: «Экономика — это не резиновое изделие, и её невозможно натянуть на безумные хотелки наших руководителей». В бизнесе выживает тот, кто предлагает лучший продукт, который решает проблемы людей наиболее эффективным способом. А в природе выживает не только сильнейший, но и тот, кто быстрее всего адаптируется к изменениям. Один чих — и ты уже в обеденном меню волков, этой природной санэпидстанции.

Именно три наших ключевых генофондных достижения — верблюды, лошади и овцы — могут приносить доход, превышающий поступления от нефти. И это без многомиллиардных дотаций и безвозвратных затрат на ирригацию, закупки сельхозтехники, удобрения, строительство ферм, птицефабрик, комбикормовых заводов, ветеринарию. В исламе, как и в бизнесе, есть жёсткое правило — усиливай сильное. Но если смотришь, куда уходят бюджетные деньги, то явно они ставят не на ту лошадь. Она не выиграет скачку. Она уже мертва. И никакие бюджетные дотации её не оживят. Я сторонник естественного отбора. Давайте просто сделаем ставку на науку, которую будут сами выбирать и софинансировать фермеры. И тогда мы не только сэкономим триллионы тенге, но благодаря естественному отбору получим доход, сопоставимый с поступлениями от знаменитой всей таблицы Менделеева в наших недрах, включая нефть и газ.

После такого глубокого разговора я понял всю силу бешбармака и ещё долго переваривал полученные знания. Меня не покидало недоумение, почему так просто и ясно никто не мог объяснить это раньше.
Такой разговор за бешбармаком о вечных казахских темах — мясе и деньгах — перерос в обсуждение бесценного наследия наших предков, сопоставимого по величию с бескрайними ресурсами и богатыми недрами страны. Ты понимаешь, что наша настоящая сила — в знаниях, традициях и правильно выбранных приоритетах. И современный мир цифровых кочевников даёт нам шанс снова повторить подвиг наших предков из Золотой Орды. Главное — действовать с умом и бережно относиться к своему наследию: бескрайним степным просторам и уникальному генофонду.

Автор: Сыздык Асылбекович Баймуканов.